Международный альянс
для развития христианского образования

Учитель - не просто профессия

Однажды на семинаре для учителей Паркер Палмер начал изучение одного из разделов фразой: «Когда я преподаю наилучшим образом, я подобен...» Мы должны  были заполнить этот пробел словесной картинкой или метафорой. Чтобы побудить вас к размышлениям, я поделюсь метафорой, которую Паркер Палмер использовал для своего собственного преподавания. Он представлял себя в виде пастушьего пса – овчарки, присматривающей за стадом, – у которой есть четыре важнейшие функции:

Первая: определить пространство, на котором овцы пасутся и щиплют корм.

Вторая: помочь овцам держаться всем вместе на этом пространстве, постоянно возвращая отбившихся от стада.

Третья: защищать границы данной территории, преграждая путь опасным хищникам.

Четвертая: наконец, когда запасы пищи истощаются, пастух-овчарка переводит овец на другое место, где они могут получить столько травы, сколько им нужно.

Палмер сказал: «Ученики должны кормить себя сами – этот процесс и называется активным обучением. Учиться – их обязанность; а моя задача – показать им место, где находится нужная пища: хороший текст, грамотно разработанное упражнение, побуждающий к размышлению вопрос или управляемое учителем обсуждение. Затем, когда они научились тому, чему можно было научиться в данном контексте, я должен перевести их на следующее «пастбище». Мне нужно удерживать группу на этих местах, уделяя особое внимание теряющимся или уходящим в сторону, – и все это время я должен защищать группу от беспощадных хищников, таких как страх, неуверенность в своих силах, лень или что-то еще».

Метафора «профессионала»

На сегодняшний день основной метафорой, формирующей нас, как учителей, является образ «профессионала». Толковые словари дают следующее определение этому слову:

  1. Тот, кто сделал какое-либо занятие, деятельность своей профессией, особенно пройдя соответствующую подготовку, обучение.
  2. Человек, зарабатывающий на жизнь какой-либо конкретной или четко подразумеваемой специальностью.
  3. Хороший специалист; эксперт.

Мы живем в мире, где каждый желает быть профессионалом в своем деле. Служение христианских школ – достаточно сложное и трудоемкое занятие, оно требует большей квалификации, чем когда бы то ни было прежде, и окружающий нас мир стремительно становится миром компетентных специалистов. Но, согласитесь, мы тратим совсем немного сил и внимания на усовершенствование своего профессионализма в преподавании – процессе, вовсе не плохом по своей сути – особенно в обществе, которое придает такую высокую ценность тому, чтобы быть «профи».

Что же плохого в желании быть профессионалом? Разве быть специалистом в своем деле – не похвальное стремление? Оно не становилось бы ошибочным, если бы в попытках стать педагогом-профи мы не упускали чего-то очень важного относительно работы учителя. Основная мысль, которую я хочу донести, состоит в следующем: осуществляя свое желание стать наиболее высококлассным профессионалом, мы приносим в жертву нечто жизненно важное, более основополагающее, чем даже наше призвание. Я считаю, что гораздо лучшая метафора для учителя – это человек с отеческим сердцем, настоящий пастырь. Если наша цель – восстановить истинную сущность профессии педагога, то мы должны взглянуть на нашу работу с родительской или с пасторской точки зрения.

Различие между преподаванием и всеми другими профессиями ясно видно в корейском языке. Подобно языкам других азиатских стран, на этот язык оказала заметное влияние китайская письменность. В корейском большинство названий рода деятельности заканчивается словом «са». Однако китайский иероглиф, произносящийся как са в отношении профессии учителя, очень отличается от са, используемого в названиях других специальностей. В большинстве других профессий корень слова са является результатом соединения букв, обозначающих числа 1 и 10. То есть, оно означает, что данный человек знает свою специальность от единицы до десятки (в совершенстве, от «а» до «я») – что он является экспертом в данной сфере, обладает необходимыми навыками, знанием и должным авторитетом.

Однако са, используемое в отношении учителя, хотя и звучит точно также, но имеет другое значение. Оно состоит из сочетания двух букв, означающих «холм» и «собираться вокруг». Холм – это возвышенное место, где люди собираются, чтобы жить и создавать сообщество. Со временем это слово стало обозначать «человека, глубоко уважаемого в обществе благодаря его (или ее) примеру хорошего поведения». Другими словами, са – это человек-холм, который собирает других вокруг себя, ведет за собой, показывая добрый пример, который заботится о других и восполняет их потребность в наставничестве.

Интересно, что тот же самый китайский иероглиф, используемый для обозначения профессии учителя, употребляется и в отношении пастора. В своей мудрости, наши предки, дающие определение данному слову, усмотрели качественное различие между учителями и пасторами с одной стороны и всеми остальными профессиями – с другой. Определяемая сущность преподавания и учительства состоит более в построении взаимоотношений, чем в выполнении тех или иных функций. Мы являемся учителями, в первую и важнейшую очередь не потому, что обладаем техническими навыками и являемся экспертами в учительском ремесле, но потому, что по своей сути мы – наставники, желающие построить взаимоотношения и повести за собой учеников, обучая их тому, как им следует прожить свою жизнь. Вот почему Нейл Поустман возлагает большие надежды на учителей и на то, чем мы занимаемся в школах, считая, что «обучение должно касаться того, как созидать жизнь и формировать существование, – что кардинально отличается от вопросов, как заработать на жизнь и обеспечить себя средствами к существованию». Другими словами, профессионалы – это люди, которые зарабатывают себе на жизнь; учителя же должны стремиться созидать жизнь наших воспитанников, обучая этому самих учащихся.

Другие метафоры для профессии учителя: «родитель» и «пастор»

Я понимаю, что дихотомии часто таят в себе определенную опасность. Однако я решил выделить несколько отличительных черт, разделяющих эти два вида метафор, которые ведут нас, учителей, в различных направлениях: педагог как профессионал – или педагог как отец и пастор.

Для описания учителя-христианина используется множество различных метафор. Например, в книге «Призваны учить» Уильям Янг говорит об учителе как о динамическом синергисте-катализаторе, красноречивом ораторе, драматическом актере, креативном дизайнере и менеджере класса (Called to Teach, William Yount). В книге «С Богом на уроке: христианские подходы к обучению и учению» (изд-во МАХШ, Киев, 2004) Харро Ван Бруммелен использует образы художника, технического специалиста, методиста, рассказчика историй, ремесленника и гида, помогающие нам понять, чем и кем является педагог-христианин.

Однако апостол Павел предпочитает следющие метафоры, представляя для описания роли учителя образы отца и пастора. В 1 Послании к Коринфянам, стихи 4:14–20, апостол помогает нам увидеть несколько ключевых компонентов преподавания с родительской и пасторской точек зрения.

I. Обучение, которое вразумляет, а не культивирует чувство стыда

Тон и контекст данного отрывка пробуждает в нашем воображении образ отца, вразумляющего своего ребенка. Часто, когда мы, учителя, примеряем на себя «костюмчик» профессионала, мы начинаем смотреть на учащихся свысока. Мы – специалисты, они – любители; мы – знаем, они – нет... Мы подходим к обучению школьников с позиции силы. Мы приобретаем черты авторитаризма – если не в отношениях, то, по крайней мере, в процесе получения знаний: мы диктуем, а наши ученики записывают, мы даем – они принимают. Паркер Палмер кратко описывает ошибочность и ненадежность такой позиции:

Наша традиционная педагогика исходит из принципа, о котором вряд ли можно сказать, что он зиждется на взаимоотношениях. Скорее, он сосредоточен на учителе, который просто сообщает учащимся некоторые выводы. Этот принцип подразумевает, что учитель обладает всеми знаниями, а ученик – скудными, или вовсе никакими; что учитель должен давать, а ученики – принимать; что учитель устанавливает все стандарты, а ученики обязаны им соответствовать. Учитель и ученики собираются в одной и той же комнате в одно и то же время, но не для того, чтобы пережить общность, а просто чтобы учителю не пришлось повторять один и тот же материал несколько раз, каждому ученику отдельно.

К сожалению, при такой позиции учителя наши классы легко становятся местом, производящим стыд – и ничего, кроме стыда. Нет, не знание постыжает нас. Стыд становится орудием контроля и управления поведением учеников. Именно такая действенность пристыжения и представляет для нас  искушение, когда мы сталкиваемся с плохим поведением. Стыд – моментальное средство, он эффективен, и его легко вызвать, особенно в детях, но это ли нам нужно?

Павел, написавший множество поучений и увещеваний, поясняет свои мотивы в письме к Коринфянам тем, что он движим не желанием устыдить читающих послание, но жаждой вразумить их. Слово вразумлять, главным образом, используется в контексте семейного воспитания. Обозначающее его греческое слово nouthesia также встречается в Послании к Ефесянам 6:4 и переведено как «воспитывайте». Таким образом, вразумление – это воспитание, осуществляемое в родительской любви. Вразумление, в противоположность стремлению пристыдить, используется, прежде всего, не для контроля, но для произведения изменений и роста. Вразумление – это удаление из жизни вразумляемого препятствий, которые могут помешать его росту и воспрепятствовать положительным переменам.

Павел не боялся противостать коринфянам. Он не ходил вокруг да около, боясь нанести психологический ущерб ранимым личностям своих учеников. Но он также и не пытался заставить их испытать стыд. Он любил членов коринфской церкви, и именно из-за своей отцовской любви не мог игнорировать недостаток их духовного роста.

Когда мы вразумляем – мы воспитываем, а не наказываем. Как говорит Уолтер Уанджерин: «Наказание – это просто выражение чьего-то недовольства, раздражения и гнева; следовательно, при этом проявляется любовь ни к чему иному, как к собственным неосуществившимся желаниям и собственной власти заявить об этом. Опять-таки, при этом ничего не меняется. Дисциплина же любит нарушителя. И хотя дисциплинирование тоже приносит боль, оно, в отличие от наказания, стремится изменить ребенка в самой сердцевине его естества» (Walter Wangerin, Little Lamb, Who Made Thee?)

Когда я учился в четвертом классе, моя семья возвратилась на время в Соединенные Штаты, и я поступил на обучение в христианскую школу «Хайленд Парк». Впервые в жизни я посещал американское учебное заведение: в Корее, хотя у меня и было двойное гражданство, по решению родителей я учился в обычной корейской школе. Можете себе представить, как я волновался в первый день занятий в новой школе в Штатах! Я был как сплошной комок нервов и ощущал себя полностью растерянным. Моя мама занималась со мной домашним обучением, так что я имел некоторые базовые знания английского алфавита и произношения, но я и близко не был подготовлен к уровню четвертого класса американской школы!

Помню, как сейчас, что первым уроком было правописание. Моя учительница, миссис Шарп, стояла перед классом, держа в руках стопку карточек со словами для проверки орфографии. Каждый ученик по очереди вставал с места, и она читала слово вслух, а ученик должен  был произнести его правильно по буквам. Затем вставал следующий. Я нервничал не только потому, что оказался в незнакомом классе, полном чужих людей, – меня пугало, что скоро очередь дойдет и до меня! Мне было стыдно от того, что у меня недостаточно знаний, и я представления не имел, как пишутся слова, которые читала миссис Шарп.

Когда подошла моя очередь, миссис Шарп взглянула на меня, приостановилась на мгновение и затем попросила меня выйти и встать перед классом. Мое сердце ушло в пятки. Я был так смущен к тому моменту, что мои щёки пылали и – я уверен! – уже были красные, как помидор. Не помню, как я умудрился встать и выйти вперед, но когда я сделал это, миссис Шарп объявила, что Джоуи (так меня называли в детстве) будет писать на доске. Она кратко пояснила всем, что в других странах люди используют другие буквы для написания, и затем обратилась ко мне, попросив написать ее фамилию – Шарп – на корейском. Я уверенно вывел слово на доске. Когда же я обернулся к классу, я увидел взметнувшийся лес рук: каждый ученик хотел узнать, как пишется на корейском его имя! Когда прозвенел звонок на перемену и я вернулся на место, мои новые друзья обступили мою парту, подставляя мне свои блокноты и тетрадки и даже Библии, чтобы я написал там их имена по-корейски. Остаток дня я провел, как звезда спорта или кино, оставляющая автографы корейскими иероглифами на книгах и тетрадях. Миссис Шарп была не просто хорошим специалистом в педагогике и не просто обладала техническим мастерством в учительском ремесле: она, в первую и главнейшую очередь, проявляла родительскую и пасторскую заботу. Она не только знала, как учить, но и умела любить, и обладала даром заботиться о состоянии ранимой детской души.

Сегодня во многие христианские школы дети приходят из совершенно разного культурного и языкового окружения. Чувство собственного несоответствия высоким стандартам и ощущение стыда – очень распространенное явление в классах. Преподаватели, видящие себя только в роли технического специалиста, не чувствуют себя ответственными разобраться с этим багажом и помочь ученикам избавиться от гнетущего их бремени. Миссис Шарп была другой: она легко могла продолжить свой план урока и заниматься правописанием – но она готова была остановиться и заметить эмоциональное состояние одного из учеников. У нее была материнская интуиция. Хотя она только недавно вышла замуж и еще не имела своих детей, она все же знала, как по-родительски отнестись к ребенку.

II. Обучение, которое исходит не просто от преподавателя, но из его отеческого сердца

Проходя по жизни, наши ученики знакомятся со многими специалистами, предлагающими свой товар. Эти репетиторы и преподаватели продают, убеждают, приводят логические доводы и, возможно, мотивируют – но не дают рождения. Они не воспитывают и не растят. За всю ученическую и студенческую жизнь ребенка ему может встретиться лишь несколько настоящих наставников. Павел родил коринфян благовествованием – какая изумительная словесная иллюстрация! Передаваемая в процессе взаимоотношений с наставником, евангельская истина производит новое рождение. Учительница, выполняющая свою работу наилучшим образом, возрастает в кого-то большего, чем просто преподаватель: она становится истинным наставником, выполняя роль, содержащуюся в самой сердцевине образов родителя и пастора. Каждый ребенок в период роста неизбежно столкнется со множеством различных специалистов: врачами, продавцами, сантехниками, полицейскими... Это часть нашей жизни. Дети ничего не потеряют, если в какое-то время не познакомятся с такими людьми – но каждый ребенок потеряет многое, если не встретит учителя, который стал бы для него настоящим наставником, духовным родителем и пастором! Говоря словами Палмера, «Техника – это то, чем пользуется учитель, пока в нем не проявится истинный педагог» (Palmer, Courage).

Павел сокрушался по поводу того, что не так уж много было «отцов» – людей с родительским, пасторским отношением – в духовной жизни коринфян. Насколько же очевиднее эта проблема в современном поколении! Просто удивительно, как легко сегодняшние родители – даже христиане! – впадают в соблазн отдать своих детей в руки сотен репетиторов и наемных воспитателей! Проблема недостатка родительского и пасторского попечения о растущих детях тянется из глубины веков, но никогда прежде она не стояла так остро, как в наши дни.  Мы, учителя, никогда еще не занимали настолько стратегически важного положения, при котором отеческая забота педагогов является практически единственной важнейшей потребностью, предоставляемой ребенку в школе. 

III. Обучение, которое подает пример, а не просто сыплет словами

Мой отец, кореец по национальности, приехал в Соединенные Штаты учиться. По окончании обучения в семинарии он начал проповедовать в маленьких сельских церквях на Юге. У него была Библия (ортодоксальный перевод короля Иакова) и корейско-английский словарь, который он везде носил с собой, чтобы хоть в общих чертах понимать, как люди отзываются о нем. Однажды он приехал в одну церковь, где пастор представил его такими словами: «Билли Ким – образец проповедника!» Мой отец отыскал слово «образец» в словаре и прочитал определение: «маленький пробный экземпляр реального предмета». Пастор продолжал: «И он не только образцовый проповедник, но и излучает теплое отношение к окружающим». Отец заглянул в словарь, и увидел, что теплый означает «не горячий»!

Работая с учителями, не только в моей школе, но и в учебных заведениях по всей стране и по всему земному шару, я обнаруживаю все более распространяющееся чувство несоответствия все возрастающим требованиям, и это ощущение собственной неадекватности поражает всех учителей без разбору, вне зависимости от их личностных качеств и особенностей. Молодые учителя чувствуют себя неуверенно из-за отсутствия опыта: они боятся, что их застигнут в ситуации, где у них еще нет практических знаний. Опытные педагоги также ощущают свою профнедостаточность, но уже другого рода. Век технологии настолько сократил жизненный цикл полученной квалификации, что мы боимся всего непознанного, всего нового – новых наук, множественности типов интеллекта, межкультурного обучения и, например, новомодной тенденции к обучению в форме сотрудничества. Мы с опаской смотрим в будущее, боясь, что останемся в сфере обучения далеко на задворках. Мы не можем избежать того всепоглощающего ощущения собственной неадекватности – и, к великому сожалению, технологический прогресс усугубляет, а не облегчает для нас эту проблему. 

Я нашел способ вырваться из этого порочного круга. Наш профессионализм в любом навыке со временем ослабнет или устареет, но есть одно умение, которое со временем будет только совершенствоваться. Наше основное внимание должно быть сосредоточено не на том, что мы можем сделать для своих учеников, но на том, кем мы можем для них быть. Нам не обязательно мастерски разбираться в сетях Интернета, как это делают наши дети, мы можем не уметь использовать программу PowerPoint или файлы в формате MP3 на уроке – но все мы способны быть заинтересованными, любящими людьми с отцовским сердцем в жизнях наших школьников. Для этого у нас есть знания и навыки, которые никогда не устареют и не перестанут быть актуальными.

Учитель с отеческим сердцем смело говорит: «Подражайте мне»! Если мы просто профессионалы – нам не нужно подражать. Врач не просит пациента следовать его примеру – по крайней мере, не в тех действиях, которые характеризуют его как специалиста. Юрист или бухгалтер не предлагает клиентам делать то же, что и он. Но родители и пасторы имеют такую привилегию. Подражание – основная модель обучения в отношениях родителя и ребенка, и она должна занимать такое же важное место и в отношениях пастора и паствы. Дитя перенимает слова своей матери и отца, учась говорить. Родители показывают пример в навыках поддержания гигиены, в умении есть и привычке молиться. Пастор ведет за собой личным примером, потому что он – такой же последователь Христа, как и мы.

Однако преподавание посредством подражания – не простое дело. Мы сокращаем до минимума этот вид обучения не потому, что не ценим его, но больше из-за того, что нам кажется, будто этого недостаточно. Мы хотим, чтобы все было более официально, предпочитая модели преподавания, лежащие на поверхности нашего сознания. Но, на мой взгляд, самое ценное обучение происходит не на поверхности, а гораздо глубже. Чаще всего мы подражаем, не осознавая этого. Истинное преподавание, чем оно во многом схоже с родительским и пасторским воспитанием, происходит глубоко внутри.

Павел пишет коринфянам, что он намеревается прийти к ним, чтобы испытать их силу духа. Педагоги, проявляющие черты родителя и пастора, тоже оценивают учеников, но их оценивание качественно отличается от того, что делают преподаватели, считающие себя исключительно профессионалами: они проверяют не столько соответствие стандартам и не  только сопоставляют факты с определенными нормами, – но, главным образом, фиксируют рост и успехи школьников, их продвижение вперед. Такое оценивание больше способствует ободрению. Родители хотят знать, как идут дела у их детей, чтобы ободрить их и побудить к еще более значительным достижениям. Учитель с сердцем отца и учитель-пастор знают, что, в конечном счете, в Царстве Божьем будет оцениваться внутренняя сила и истинный характер человека, а не то, что человек может рассказать на словах.  

Давайте же пойдем дальше простого преподавания предмета, дальше представления об учителе как о профессионале своего дела. Давайте с радостью примем основополагающий взгляд на учителя как на отца и пастора – тот взгляд, который побудит нас еще глубже задуматься о нашей роли и начать оказывать заметное влияние на формирование жизни наших учеников. 

Джозеф Ким, старший пастор баптистской церкви «Уончон» в г. Суоне. Он также преподает в Столичной баптистской семинарии в Суоне и в магистратуре Университета Мйунг Джи, Азиатском центре теологических исследований и Университете Кйунг Хи – все эти учебные заведения находятся в Сеуле. Он является капелланом Центральной христианской школы Суона и национальным директором корпорации Христианских служений в Корее. Ким живет в г. Суон со своей женой, Энни Чо Ким, и тремя детьми.

Статья использована МАРХО с разрешения организации Международная ассоциация христианских школ (Association of Christian Schools International, USA). Желающие использовать эту информацию в других контекстах должны указать имя автора и МАХШ.